Храните Ангела любви!

О, Аллах! Как мне больно и холодно… Вот уже пять часов как мы безуспешно пытаемся уйти от преследующих милиционеров, плотно насевших на нас недалеко от Хачароя.  Пять часов немыслимой гонки и ожидания смерти измотали меня, выжали все силы, и я уже не знаю, чего мне больше хочется - жить или умереть.

От потери крови кружится голова и тошнота подкатывает к горлу, в глазах всё плывет, и от того окружающий меня мир кажется неспокойной водной гладью. Острый приступ боли в боку свалил меня с ног, и, упав на снег, я стал его жадно есть, чтобы хоть как-то затушить огонь, пылающий внутри.

Немного успокоившись, я попытался подняться, но боль вновь сковала меня железными кольцами, бросив к земле. От отчаяния на глазах выступили слёзы, и как я не крепился, не смог сдержать стон, вырвавшийся откуда-то из глубины груди. Пожалуй, впервые я чётко осознал, что моё земное существование подходит к концу, и  Всевышний призывает к Себе.
Поняв, что скоро предстану перед Ним, я испытал тревогу, молнией пронзившая меня мысль пульсировала в голове - готов ли я, стоя перед Аллахом, ответить на Его вопрос - праведной ли была моя жизнь? 

Казалось бы, такой пустяковый вопрос не сможет вызвать у меня замешательства, я легко на него отвечу и в день Воскресенья, без всяких трудностей преодолев ас-сират, буду вечно пребывать в раю, ведь я теперь шахид!

Но чем больше я об этом думал, тем большая тревога охватывала меня. Она засела глубоко под сердцем и, как червь, точила его, вызывая невыносимую душевную муку. Неожиданно в подсознании стали появляться картинки давно забытого прошлого, на которые я, находясь на грани жизни и смерти, стал смотреть по-другому.

Первой, кого я вспомнил была мама… Как горячо она умоляла меня  остаться дома, как плакала и просила не бросать её одну, ведь кроме меня у неё никого не осталось. Глух и слеп остался я к её слезам, уходя из дома, я даже не обернулся, чтобы улыбнуться ей на прощание. Тогда мне казалось, что я поступаю как настоящий мужчина, идущий на джихад. А дальше - как поётся в кафирской песне - закружило, понесло. Полгода меня кружило и носило по лесу в жестоком вихре, и ни разу я не вспомнил о матери и не навестил её.

Осознание своей вины перед мамой овладело мной и ни на секунду не отпускало. Эта моральная боль была сильней боли физической, она выматывала меня, заставляя мучиться и страдать. Простит ли она меня? Простит ли меня Всевышний? Эти два вопроса полностью заполнили моё сознание, но ответа на них я найти не смог.

Не смог я найти ответ и на вопрос, как же получилось так, что я, воспитанный матерью в любви к Аллаху, к уважению старшим, стремившийся всегда помочь своему народу, оказался среди тех, кто этот народ уничтожает, тех, кто, прикрываясь именем Всевышнего, несёт за собою смерть, беззаконие и духовную пустоту.

Впрочем, эти мысли я адресовал и себе, ведь я стал частью этих людей, пошёл за ними и вместе с ними творил такое же зло своему народу. Находясь на грани жизни и смерти, мне не надо себя обманывать, я чётко понял глубину своего падения и осознал, что на вопрос Всемилостивейшего - праведной ли была моя жизнь? – я ответа  не дам.

Не смогу я дать ответ и на вопрос, как будет жить без меня мама, кто ей поможет, на кого она сможет опереться? Может попросить братьев, чтобы они навестили её и передали оставшиеся у меня деньги. Но эти крохи не решат проблем и не помогут ей спокойно дожить остаток дней. Да и захотят ли братья пойти к ней, ведь я не первый, у кого остаётся одна мать или жена с малолетними детьми, и помощи им, оставшимся одним, никакой не будет.

Да и братья ли мне эти люди, с которыми я полгода, как загнанный волк, провёл в лесу, прячась от каждого шороха. Вон, прислонившись спиной к дереву, сидит Салман, дома у него осталась жена и шестеро детей, но он не видел их больше года и ничем ни разу не помог. Рядом стоит Иса, прозванный «Палачом» за своё жестокое отношение к пленным, ему передали просьбу умирающего отца прийти проститься с ним, но он ответил на неё отказом. И эти люди будут заботиться о моей матери, они будут ей помогать? Нет, на их помощь и помощь других таких же, как они, рассчитывать не приходится. 
Размышления об этом только усилили мои душевные муки. О, Аллах, где были мои глаза, почему я так поздно понял, кто мне настоящий друг.  Лишь сейчас Ты показал всю бездну моего падения.

Мама, мама, сколько сил ты отдала мне, сколько ночей ты провела рядом со мной, согревая и защищая. Ты была мне настоящим другом, готовым прийти всегда на помощь и принять меня таким, какой я есть. Но я не стал другом тебе, я ушёл от тебя  к людям, которые казались мне настоящими мусульманами и истинными друзьями.

Тяжело вздохнув, я повернулся на бок, кровь всё также продолжала сочиться из раны, но я уже не чувствовал боли, окружающий мир из неспокойной водной глади превратился в царство подводных теней, куда едва проникают солнечные лучи и жизнь замирает.

Но какая-то невидимая нить ещё связывала меня с этим миром, не давая отойти к Аллаху, какое-то неисполненное дело тяготило меня, не позволяя окончить земное существование. Но что я должен сделать? Что это за дело, которое я должен окончить в минуты смерти? Вспышка света озарила моё сознание – прощение я должен попросить у матери прощение, за то, что я предал её, вот то последнее дело, которое я должен исполнить, и, быть может, я тоже буду прощён. 

О, Милосердный! Я забыл и предал ту, что вырастила и сохранила меня в ужасе двух войн, ту, что, несмотря на тяжесть жизни, смогла поставить на ноги и воспитать сына, казавшегося ей надёжной опорой и защитой. И вот теперь, стоя на пороге смерти, я понял, мать - это ангел любви, посланный нам Тобою для помощи и защиты в жизни, и предав её, я предал Тебя.

Через два часа сотрудниками милиции, преследовавшими бандитов, на лесной поляне был обнаружен труп неизвестного…

Анзор Магомадов (Чеченская Республика)