Возможен ли диалог с «лесной уммой»?

Для того, чтобы эффективно бороться со злом, нужно понять его природу. Соответственно, чтобы противостоять какой-либо деструктивной идее, неплохо было бы для начала досконально её изучить. Так вот, на примере анализа некоторых моментов, связанных с ваххабизмом (салафизмом), что ныне проповедуется на Северном Кавказе, попробуем ответить на вопрос: заслуживает ли это учение порицания и ограничения или нет?

Человек, не искушённый в вопросах религии, может подумать, что всё различие между «традиционалистами» и ваххабитами состоит лишь в обрядовости и в особом взгляде на ряд теологических догматов. Но если бы всё было так просто.

Ваххабизм, в отличие от традиционного ислама, органично не вписывается в российскую действительность, потому как на уровне общественных, политических, социальных отношений создаёт неимоверное количество проблем и противоречий. И первое из них то, что центральное место в идейной платформе сторонников ваххабизма занимает концепция непризнания любой власти, отходящей от предписаний шариата. Как полагают представители «чистого ислама», единственность Аллаха (таухид) выражается во всем – и в единственности власти, которая не может быть поделена между Богом и человеком.

Любой нерелигиозный деятель, претендующий на власть, является врагом Аллаха и мусульман, и против него и ему подобных необходимо вести джихад, так как их власть – это тагут (идол). Мусульмане же, признающие любую небожественную власть и живущие по её законам (допустим, римского права), являются «неверными» («кяфирами»).
Выдёргивая цитаты из Корана и трактуя их в нужном для себя ключе, ваххабиты вбили себе в голову, что отказ подчиняться «неверной» власти – чуть ли не их долг.

Таким образом, в основе идеологии ваххабитов лежит экстремистское начало: власть в государстве, живущем не по шариату, подлежит смене. А так как добровольной передачи властных полномочий религиозным радикалам в принципе быть не может, то – они полагают – надо создать такие условия, при которых в правящие круги войдут нужные люди. И тогда колесо истории закрутится совсем в другую сторону.

И первое, что ждёт территорию, где восторжествуют идеи ваххабизма (свидетельство тому - 300-летний опыт их культивирования в мире), это распространение религиозной и национальной нетерпимости и вражды. За этим последует религиозная дискриминация и сегрегация. Проще говоря, последует зачистка нового государства от неблагонадёжных элементов, то есть от тех, кто не так молится, не в то верит и не то говорит. В лучшем случае, это произойдёт в форме изгнания неугодных, в худшем (как в основном и происходило) – инакомыслящих уничтожат физически.

Недаром в золотой фонд салафитской мысли входят идеи крамольного шейха Такйиддина Ибн Таймийи, жившего и проповедовавшего в странах Ближнего Востока на рубеже XIII и XIV веков. У современников он считался еретиком, и за свои возмутительные взгляды не раз заточался в тюрьму, что является большой редкостью для терпимого в то время ислама. Спустя четыре столетия после его смерти, изложенное в его сочинениях учение оказало огромное влияние на Ибн Абдуль-Ваххаба и легло в основу его деятельности

Одна из основных идей шейха заключается в разделении всех мировых территорий на три категории: на землю ислама (дар аль-ислам), землю войны (дар аль-харб), которая населена неверными, и землю договора (дар ас-сульх), то есть территорию стран, признавших себя  вассалами мусульманских государств. Отсюда вытекает задача: покорить страны с «неправильной» религиозной ориентацией или подчинить их себе, создав таким образом Всемирный исламский халифат.
Если помните, некогда подобные цели и задачи ставились и Советским Союзом, стремившимся к торжеству коммунизма во всём мире, и фашистской Германией, добивающейся господства избранных человеческих рас над неполноценными в мировом масштабе.

Но вернёмся к учению средневекового шейха, чьи взгляды оказались так близки современным ваххабитам. Ибн Таймийа призывал к жестокости по отношению к врагам ислама. Кого же он подразумевал под оными?

Неприятелей опальный шейх разделил на четыре вида, и каждому из них определил степень вины и наказания. В первую группу «провинившихся» попали христиане. Враждебное отношение к ним в те давние времена понятно и объяснимо.

Память о недавних крестовых походах и битвах христиан и мусульман за Иерусалим была ещё свежа. И, тем не менее,  по словам Ибн Таймийи, хотя от людей Писания и следовало дистанцироваться, но с ними можно было заключать союзы и делить пищу. 

К оставшимся враждебным группам относились мусульмане, и санкции в отношении них предусматривались куда более жестокие.

В частности, ко второй группе врагов Ибн Таймийа относил единоверцев, впавших в язычество. Хотя, памятуя о высказываниях современных ваххабитов, к язычникам они относят тех, кто поклоняется могилам пророков и шейхов; тех, кто почитает Пророка Мухаммада и празднует Маулид ан-Наби - день его рождения; тех, кто, ставя своим родственникам надгробные камни на могилах, помнит и чтит их. И вот с этими самыми «язычниками» предлагается вести войну до победного конца.

К третьей группе персон нон-грата отнесены те, кто называет себя мусульманами, но не выполняет ритуалов ислама. Этот контингент, по мнению сирийского учителя, должен быть истреблён под корень.

Четвёртая группа – это те, кто ислам отринули, но продолжают называть себя мусульманами. И опять же, кого ваххабиты-современники относят к вероотступникам? Тех, кто не разделяет их взгляды, не так истово окунается в религиозную жизнь и не так понимает суры Корана. Эти люди тоже без всякого сожаления должны быть убиты. 

И насколько можно судить по тем событиям, которые сегодня происходят в российских республиках «исламского пояса», где обосновались ваххабитские общины, человеконенавистнические заветы шейха Ибн Таймийи в полном объёме воплощаются в жизнь. Здесь от рук разношёрстного лесного воинства, именующего себя «моджахедами», то и дело гибнут и христиане, и мусульмане, и священнослужители, и старики, и женщины, и дети.

Есть у местных ваххабитов и территориальные притязания. Начиная с осени 2007 года, они с болезненной увлечённостью строят на территории  между Чёрным и Каспийским морями государство под названием «Имарат Кавказ». Правда, всё это строительство не выходит за рамки интернет-пространства. Именно здесь, на пропагандистских сайтах экстремистов, как будто попадаешь в другой ирреальный мир, где летоисчисление идёт по хиджре, где «Кавказский эмират» представлен не как иллюзия, а как данность, где тексты и обращения пестрят религиозными терминами и событиям даются неожиданные оценки. Здесь, как в кривом зеркале, Махачкала превращается в Шамилькалу, Грозный – в Джохар, Ставрополь – в Шэнт Къалэ, а Владикавказ – в Буро, полицейские – в муртадов и кяфиров, военные – в харбиев и т.д. И во главу угла всей этой чертовщины ставится концепция оборонительного джихада, который якобы идёт на Северном Кавказе.

Указанной теме один из известных дагестанских радикальных проповедников Махач (Ясин) Расулов (до своей гибели в апреле 2006 года) посвятил целую книгу, в которой заключил, что джихад на Кавказе  начался с приходом русских в XVIII веке и идёт непрерывно – с большей или меньшей интенсивностью; а нынешнее противостояние лесных ваххабитов и правоохранителей – лишь апогей вековой борьбы. 

С помощью передёрнутой идеи оборонительного джихада Расуловым и ему подобными объясняются многие противоречивые моменты текущего дня. И, по их мнению, каждый кавказский мусульманин, несмотря на то, что притеснений по религиозному признаку не имеется, всё равно обязан выйти на тропу войны и сражаться с неверными.
Вопреки каноническим правилам ведения малого джихада, лесные пропагандисты (или те, кто стоит за ними) предлагают кавказской молодёжи браться за оружие, не получив согласия родителей, не заручившись одобрением кредитора, да и вообще, невзирая на то, что никаких предпосылок к «священной войне» нет. 

Впрочем, знакомясь с содержанием русскоязычных сайтов, призывающих молодёжь к вступлению в ряды «воинов Аллаха», понимаешь, что идейные вдохновители строительства «Кавказского эмирата» напрочь не знают значения слова «джихад». Между тем, оно подразумевает под собой борьбу, приложение всех возможных усилий. Здесь в первую очередь имеется в виду не только борьба с неверием, но - борьба с собственными  пороками, с шайтаном, то есть противостояние сомнительным удовольствиям. И большая ошибка трактовать джихад как только вооруженную борьбу с агрессором, напавшим на мусульманские земли.

Человек, окунающийся в виртуальный мир, созданный экстремистскими идеологами, попадает в атмосферу агрессии и зашкаливающей нетерпимости ко всему, что лежит вне плоскости ваххабитского вероучения. Для решения всех проблем и противоречий здесь предлагается один выход – убивать. Оппоненты исламистов щедро одариваются десятками различных ярлыков, вроде «мунафики», «куфроохранители», «погрязшие в джахилии и поклонении тагуту» и т.д. Все они, с точки зрения радикалов, подлежат уничтожению.

А теперь представим, как должно государство и общество реагировать на некую силу, которая – как раковая опухоль – зародилась внутри него и стремится поглотить его, заявляя о своей первородности? Отдельная община, проживающая на окраине страны, вдруг провозглашает себя независимой от опеки государства, во всеуслышание называет его «неверным», прекращает подчиняться его правовым нормам, платить налоги, заявляет о желании отторгнуть от страны довольно обширные территории, и в довершение ко всему поставляет из своей среды воинственных фанатиков, готовых с оружием в руках доказывать, что его религия самая правильная, самая незамутнённая. Естественно, что такое сообщество подобными действиями ставит себя вне закона. И стоит ли после этого сетовать на то, что федеральная и местная власти предпринимают меры по противодействию распространению ваххабитского вероучения?

В последнее время отдельные представители «чистого ислама», понимая всю бесперспективность своего претенциозного отношения к власти и мусульманскому обществу, исповедующему традиционный ислам, уже не отвергают - как ранее - возможности переговорного процесса. Ведь многим становится понятно, что решить накопившиеся проблемы и как-то сгладить взаимную неприязнь, можно только за столом переговоров.

Но многим местным проповедникам, исповедующим пришлое учение, не даёт приступить к диалогу с братьями по вере сама раскольническая суть ваххабизма. Ведь она состоит в жёсткой непримиримой критике мусульман-традиционалистов. Так как же, спрашивается, можно переступить через себя и подать руку тому, кого ещё вчера хулил и поносил обидными словами?

Смогут ли, наконец, возросшие на нашей земле ваххабиты понять одну простую вещь, что они, пытаясь перекроить мир под себя, совершенно напрасно не стремятся стать его органической частью. Им не дано подмять под себя вековые традиции ислама, потому как в мировой истории никогда ещё вторичная религиозная доктрина с элементами ереси не поглощала основное вероучение. А значит, их путь войны, развязанный против плоти и духа, ведёт ни к чему иному, как к поражению.

Висхан Халидов